Главная >> 5 >> 18 >> 3

ПЕРМЬ ЭПАТАЖНАЯ

В Перми происходит тихая театральная революция. Новый художественный руководитель театра драмы Борис Мильграм намерен в корне поменять представление пермяков о самом консервативном театре города.


Для начала, любители драмы узнали, что в следующем сезоне их ожидает девять премьер спектаклей, а чуть позже сугубо театральная тусовка была шокирована представленной ее вниманию в предельно малых дозах откровенно вызывающей афишей чеховской "Чайки".


Главный революционер культурной жизни Прикамья Борис Мильграм побывал в гостях "МК в Перми" и прокомментировал свою "террористическую" деятельность.


- Моя главная задача - научить жителей Перми любить театр и воспринимать разные спектакли. Создать театральный фестиваль, привлечь в город лучших артистов, сделать так, чтобы приезжать к нам и режиссерам, и актерам было престижно. Хочется превратить Пермь в новую театральную столицу. Произойдет ли все так, как я хочу - не знаю. Верю ли я в это - да, верю.


- Такая афиша "Чайки" - тоже часть вашего плана?


- Мы поменяли стиль театра, в том числе и оформление афиш. Есть некий сюжет, который бы мы хотели предложить пермякам. Я думаю, что через несколько лет, также как на нашей главной текстовой афише, толпы людей будут стоять в очереди для того, чтобы попасть в театр. Что касается "Чайки" - это своеобразный эпатаж. Эти постеры мы еще нигде не вывешивали, пока распространяем среди своих друзей.


Перед театром стоит непростая задача - поменять взгляд на театр. Я вижу, конечно, интерес, но это интерес какой-то тихий, периферийный, сдержанный: "Вот сейчас нам будут делать интересно".У меня другое предложение городу: я пытаюсь его взбудоражить, и не боюсь негативных впечатлений, главное, чтобы хоть какие-то впечатления были. Я заинтересован в том, чтобы ко мне на представление пришли не просто из любопытства, а пришли со мной спорить, возражать. Ведь "Чайка" - это декларация, пьеса-манифест - Чехов ее так написал: он возражал предыдущему театру и предлагал иной. И я жду не аморфную публику, которая пришла просто на очередной спектакль, а зрителя, у которого накопились ко мне вопросы. Кто-то может прийти посмотреть, как будут снимать трусы, кто-то - из интереса. А я их там поджидаю. В этом есть какой-то трюк? Наверное, но, на мой взгляд, абсолютно честный. Самое главное, чтобы между театром и зрителями был внутренний диалог,


И эта афиш а - повод начать нашу беседу. Если же они настолько чванливы и глупы, что не придут, пусть это будут их проблемы. Мне очень хочется "наехать" на город, хочется, чтобы на театр реагировали, чтобы о нем говорили. С теми режиссерами, с которыми я сейчас работаю, это сделать не так и сложно. Но, для того, чтобы это произошло, нужно сначала взбудоражить, заинтересовать, обратить на себя внимание. По настоящему эпатирующий спектакль у нас - третий, но зрителя надо к нему приготовить. Поскольку он может неожиданно взять и обидеться, как, например, сейчас на нашу скандальную афишу "Чайки", хотя многие ее еще и не. видели. Поэтому я собираюсь атаковать город, в том числе и такими шокирующими постерами.


- Что вы будете делать, если вам не удастся разбудить город?


- Уеду.


- Так просто?


- Нет, на самом деле у меня много планов. Я ведь не говорю о том, что сделаю это одним спектаклем. В планах театра за год выпустить 9 премьер разных режиссеров в разных жанрах. Более того, у меня достаточно времени - со мной подписан контракт на три года, и я отдаю себе отчет в том, что я его выдержу. Вообще, с Пермью меня связывают давние отношения. Я приехал в город в 1971 году, и первое, что увидел, - романтическую пару, которая в четыре часа утра шла босиком по Компросу с гитарой в руках. Я сразу влюбился в Пермь, в здешнюю атмосферу.


Поступил в Политех и в 1972 году стал лауреатом студенческой весны, а это - сумасшедшая популярность, меня в этом городе знали все. В Перми в то время происходили безумные вещи: вокруг театральной жизни был страшный ажиотаж. Хочется возродить старые традиции и, главное, отношение зрителя к культуре.


- Как труппа драмтеатра восприняла изменения, связанные с вашим приходом?


- Замечательно. К примеру, народные артисты в спектакле "Владимирская площадь" задействованы в массовке, но надо видеть, с какой страстью они поют в этом хоре. А там - хор специфический, артистов не жалеют.. Они не стоя поют, а ползают, прыгают, находятся в постоянном движении. К тому же, репетиции у нас проходят в бешеном ритме: с утра до позднего вечера. Труппа расходится только на ночь.


- А ваш личный ритм жизни столь же бурный, как у труппы? Где вы встречали Новый год?


- ... Где я встречал Новый год? А - вспомнил. 31 декабря у нас было два представления. Затем мы с директором (директор театра Игорь Гладнев - прим. авт.) посидели у него дома. А уже второго числа возобновились репетиции.


- В последнее время не раз высказывалось мнение, что театр должен быть самоокупаемым. На ваш взгляд, это возможно?


- Театр театру - рознь. Если это маленький театрик, такого формата, как был раньше Молодежный, то это вполне возможно. Но для большого репертуарного театра - это смерть. Коммерческий спектакль может существовать, коммерческая антреприза тоже - я в Москве долгое время занимался антрепризой, и существо этого вопроса знаю не понаслышке. Но репертуарный театр во всем мире - дотационный, и без помощи властей может "прожить" максимум год. Это очень просто посчитать. Для нашего существования нужно содержать здание, обслуживающий персонал, который меняет декорации каждый день, а то и не по разу, большой штат артистов. Никакими билетами это не окупишь.


Почему в Америке процветает Бродвейский мюзикл? Потому что он предполагает широкий спектр публики - спектакль легок для восприятия. Кроме того, раз это - шоу, то можно смело поднимать цену билета на спектакль. Еще один важный момент - деньги в декорации вкладываются один раз на весь период постановки. Правда, у нас в России ни один из бродвейских аналогов не стал прибыльным. Один был близок к удаче - знаменитый "Норд-ост", который уже вот-вот должен был окупить огромные затраты по своему созданию, - как случилась трагедия. И это тоже не случайно, что атаковали единственный удачный проект.


Америка практически потеряла драматический театр, он сохранился в отдельных городах, где его финансирует муниципалитет. Европа - уберегла, но государство оплачивает там до 80-ти процентов расходов. У нас меньше.


Сейчас Олег Чиркунов пытается выработать принципы поддержки театра, один из вариантов - сформулировать нечто наподобие госзаказа. Это можно сделать по-разному: финансировать либо отдельный проект, либо деятельность, либо каждый купленный билет. К примеру, чтобы театр существовал, стоимость билета должна быть в четыре раза больше, чем сейчас. Но мы не можем его продавать по такой цене


- у наших зрителей покупательная способность не такая высокая, в этом случае бюджет может доплачивать театру недостающую сумму. Это, кстати, последнее предложение Олега Анатольевича: "Вы плохо продаете билеты, на вас не идут - вы получите мало денег".


Вообще, есть разные принципы дотации, но все равно без них крупному театру в современном мире не выжить. Если пойти по пути самоокупаемости, то через год в нем будет шоу, а через два - казино.


- А, вообще, в Перми, как вам кажется, достаточно театров?


- У меня такое ощущение, что в Перми мало театров. В Лондоне их - семьсот. Судя по тому, насколько заполнены залы, то в городе есть потребность увеличить их число. Я считаю, что Перми не хватает трех-четырех маленьких театров. Было бы замечательно создать некоммерческую "общественную" антрепризу на основе, например, Дома актеров, где и режиссеры, и актеры могли бы экспериментировать и, что также немаловажно, зарабатывать какие-то, пусть небольшие, деньги. В городе есть масса замечательных подмостков, которые на сегодняшний момент бездействуют, а могли бы использоваться для этой цели. Например, тот же зал бывшего клуба Дзержинского или здание Дома офицеров, где когда-то бурлила художественная жизнь. Вот такой интонации городу как раз и не хватает.