Главная >> 5 >> 3

ВЕСЕЛИСЬ, СТОЛЬНЫЙ ГРАД!

На празднике москвичи любили кататься в конных экипажах


Делу, конечно, время. А потехе? Неужели только час?! Невзирая на столь жесткий регламент, продиктованный знаменитой пословицей, россияне всегда умели повеселиться "капитально". И праздники свои старые с приходом новых времен отнюдь не спешили забывать. Веселые языческие обряды благополучно внедрились в христианский быт, православные торжества проникли в жизнь атеистического советского общества. Праздники церковные, светские, партийные, профессиональные, семейные. Праздники местные... Э-э-эх! Погуляем!


Москва-матушка вот уже без малого два десятилетия как устраивает ежегодно "эксклюзивное" веселье - День города. Знал бы князь Юрий Долгорукий, что его "записочка" черниговскому князю Святославу с приглашением совместно провести "уик-энд" в крепостице на Москве-реке через восемь с лишним столетий "аукнется" для москвичей столь грандиозными празднованиями! Правда, строгого следования исторической хронологии устроители нынешних дней города даже и не пытаются достичь: судя по архивным документам, та эпохальная встреча князей, от которой повелось летоисчисление московское, случилась весной, а праздник назначают на начало сентября - чтобы для нынешних горожан было удобно.


Впрочем, у современной традиции отмечать каждую очередную годовщину основания Златоглавой были предшественники. Впервые юбилей Москвы праздновался в далеком 1847 году по предложению тогдашнего генерал-губернатора князя Алексея Щербатова. А сто лет спустя, в скудное послевоенное время, "вождь всех народов" товарищ Сталин распорядился "с размахом" отметить 800-летие советской столицы. Горожане получили тогда много подарков: была отчеканена специальная юбилейная медаль, на городские маршруты вышли десятки троллейбусов, трамваев и автобусов совершенно новой, "юбилейной" конструкции, в торжественной обстановке состоялась закладка фундаментов нескольких "сталинских высоток".***


Немало праздников ежегодно дарил нашим предкам православный календарь. Фактически в каждом церковном приходе взяли за правило устраивать собственные торжества - в честь своего небесного покровителя. А кроме того, как же не отметить еще и праздники "общецерковного" значения! Тут уж веселятся все от мала до велика.


На Рождество и Крещение, на Благовещенье, на Масленицу в Москве устраивали традиционные "широкие" гулянья. Места для них были определены еще в давние годы: в Марьиной Роще, у Пресненских прудов, на Девичьем Поле, в Богородском. Начиная с XVIII века особой популярностью пользовались "подновинские гулянья". На широком Новинском бульваре (теперь это часть Садового кольца) заранее ставили качели и карусели, сооружали множество торговых палаток и балаганов для выступлений артистов и кукловодов. Здесь же, на Новинском, состоялся и дебют первого в России парового локомотива. Еще не было построено у нас ни одной магистральной железной дороги, а на бульваре уже развлекали публику, катая ее по чугунным "колеям" на маленьких тележках-вагончиках, прицепленных к дымящемуся "пароходу" (правда, на участие в подобном аттракционе отваживались поначалу лишь самые отчаянные смельчаки!). В программе "подновинских гуляний" на протяжении десятилетий существовало обязательное мероприятие: вечером праздничного дня происходил парадный выезд городской аристократии. Представители самых именитых семейств при всем параде восседали в каретах и колясках, медленно круживших по бульвару. Праздничный променад по Новинскому становился первым выходом в свет для многих юных барышень лучших фамилий,


Вереницы конных экипажей стекались в праздники со всех концов города и на Красную площадь. Здесь тоже происходили по такому случаю смотрины новых, только что "оперившихся" невест (и это был едва ли не главный "гвоздь" всех местных гуляний!). Особой пышностью отличался так называемый "вербный разъезд" - за неделю до Пасхи, в субботу перед Вербным воскресеньем. По воспоминаниям современников, уже днем вдоль Тверской улицы, начиная от Бульварного кольца, тянулась непрерывная вереница конных экипажей, едущих в сторону Красной площади. Там они совершали круг, возвращались вверх по Тверской к Страстному монастырю и вновь поворачивали в сторону центра. Народ, толпившийся по обочинам проезжей части, глазел на богатые коляски и кареты, на нарядных господ, сидящих в них, и живо комментировал все происходящее.


Весьма любопытную картину можно было увидеть на главной городской площади в само Вербное воскресенье. В честь вспоминаемого в этот день христианами входа Иисуса Христа в Иерусалим устраивался очень необычный крестный ход: во главе его двигался сам Патриарх


Московский, восседающий верхом на ослике! Торжественное "ослиное шествие", которое привлекало тысячи горожан, начиналось у кремлевских соборов, потом через Спасские ворота выходило на площадь и огибало Лобное место и Храм Василия Блаженного. Правда, начиная с петровских времен, когда Патриаршество было на Руси упразднено, "выезды на осляти" прекратились.


***


Со временем некоторые из традиционных мест народных гуляний подверглись переустройству, были заняты под вновь возводимые здания. И тогда едва ли не главным местом массовых праздников стал парк "Сокольники". На центральном его круге ставился огромный шатер, вокруг размещали в палатках небольшие трактирчики, устраивали питейные заведения, немудреные аттракционы... По кольцевым аллеям разъезжали, в традициях "старины далекой", конные экипажи с нарядными дамами и кавалерами.


Для удобства проезда в "Сокольники" отдыхающей публики была проложена в конце XIX века одна из первых городских линий конно-железных дорог, а в самом начале прошлого столетия сюда, на окраину тогдашней Москвы, стали ходить еще диковинные для горожан вагоны электрического трамвая.


Среди прочих праздников в дореволюционной Москве (опять-таки в "Сокольниках") любили отмечать 1 Мая. Но никакого "революционного" оттенка в этом не было, Как выяснили историки, обычай веселиться в первый день последнего месяца весны москвичи позаимствовали у шведов, попавших в плен во время Северной войны, не утихавшей при Петре I. Лишь в конце позапрошлого столетия благодаря усилиям социал-демократов старый праздник получил политическую окраску.


***


Одной из самых специфических забав, популярных в выходные дни и в праздники среди наших прадедушек, являлся кулачный бой. Начало этой традиции было положено еще в средние века. Сходились в рукопашных поединках молодые боярские и купеческие сынки, бились "на кулачках" крестьянские парни и "матерые" мужики. Простонародье - в деревнях и селах, в рабочих слободах - "оттягивалось", устраивая вместо поединков коллективные сражения - "стенка на стенку". Такие сражения происходили обычно за сельской околицей, на пустырях или посреди широких улиц. Зимой для москвичей ареной "боевых действий" часто становилась замерзшая Москва-река или ледяная гладь одного из многочисленных прудов.


Каких-то специальных поводов для подобных "разборок" практически не бывало. Сражения устраивались между обитателями соседних деревень или даже районов одного и того же селения, между рабочими разных фабрик. Никто из бойцов даже не имел понятия, когда и почему началось такое противостояние, знали только, что традиционно на протяжении многих лет "наши" враждуют с "ихними".


"Стенки" сходились по предварительному уговору, чаще всего ближе к сумеркам. О планах предстоящих "военных действий" главные драчуны-"полководцы" договаривались заранее - на своих совещаниях, происходивших в каком-нибудь популярном трактире. Конечно, специальных объявлений никто не развешивал, но слух о предстоящей "кулачной забаве" моментально распространялся по округе. Многие приходили посмотреть-"поболеть", а некоторые любители "помахать кулаками" специально приезжали из других мест, чтобы влиться добровольцами в одну из "армий".


Бились жестоко - после сражения оставались на поле боя окровавленные, покалеченные, а то и вовсе убитые люди. Существовал неписанный "кодекс чести": не трогать упавших и сбитых с ног, не применять "воровских" приемов и не пользоваться никакими орудиями. Иногда, впрочем, все-таки находились охотники нарушить этот последний пункт. Такие хитрецы, не слишком надеясь на силу собственных кулаков, заранее припрятывали в карман куски свинца или железа, примитивные кастеты, и во время сражения, улучив момент, "отоваривали" ими соперника. Но победу торжествовать было еще рано. Если о нарушителе правил становилось известно "общественности", его ожидала незавидная участь: разъяренная толпа (в ней зачастую объединялись обе противоборствующие стороны, позабыв о своей вражде) устраивала самосуд.


***


Владельцы предприятий относились к традиционным боевым развлечениям своих рабочих с пониманием. Зачастую победа в очередном кулачном бою расценивалась даже как своеобразная рекламная акция, способствующая процветанию производства.


Сохранилось на этот счет довольно любопытное воспоминание Владимира Смирнова, сына известного на всю Россию винозаводчика:


"Как-то воскресеным днем в столовую дома Смирновых, где хозяева готовились к праздничной трапезе, буквально ворвались, оттеснив слуг, двое рабочих: "Петр Арсеньевич! Батюшка! Извините, что мы себе дозволили вас потревожить, только дело-то очень спешное..." Оказалось, что в это самое время на льду Москвы-реки происходил кулачный бой "смирновских" с "лианозовскими", и гонцы (уже подбитые и пораненные) пришли за подкреплением: "Наших бьют, Петр Арсеньевич! Вот-те крест, без подмоги нам не справиться. "Лианозовские" гуртом в стенку вошли, а наши силачи на заводе нынче работают, мол, есть заказ спешный. А их-то, "лианозовских", втрое против наших..." Смирнов тут же распорядился послать рабочих на подмогу к бойцам: "Чтоб все желающие туда шли, да живо! Мыслимое ли дело, чтобы наших побили?" И напутствовал гонцов: "Ступайте обратно... Коли победите, будет всем от меня угощение, а завтра платный отпуск до двух часов дня. Но коли вас побьют - всех оштрафую!"


Вечером в дом явились представители "смирновской" "стенки" с вестью об одержанной в кулачном бою победе. А управляющий, вызванный в кабинет хозяина, получил от него разнос: "Ты что же, наших хотел посмешищем сделать? Раз уж рабочие затеяли кулачный бой, так это для них - вопрос чести. Стало быть, отпускай их с завода, и делу конец!" Управляющий пытался возражать: "Да ведь убытки-то какие! Заказ спешный нужно выполнить, сверхурочные часы платим, а тут целый день пропадает." Но Смирнов такой логики не принял: "Насчет заказа, наши выполнят! А сраму не обобрались бы, это тебе похуже убытков!"