О Николе Вешнем, хороших людях и берестяном рожке
И дождливый же выдался день на праздник Николы Вешнего! Ранним утром по скользкой, точно масло, дороге, накрытой серой пеленой, мы устремились в Николо-Березовку, стараясь успеть к началу торжеств. Спутники мои мирно дремали, а я, сидя рядом с сосредоточенным и скупо отвечающим на вопросы водителем "Вечерки" Володей Егоровым, вспоминала все свои поездки в Краснокамский район. Так как же это было?
(Окончание. Начало на 1-й стр.)
С Тетеревым меня познакомил Чванов. Именно с подачи Михаила Андреевича я первый раз оказалась в гостеприимном (и странноприимном - кого здесь только не встретишь!) березовском доме Валерия Григорьевича. Тетерев - плоть от плоти здешней земли. Вырос на берегу этой суровой реки, любит каждый уголок большого русского села, некогда называемого хлебной столицей Прикамья (старые люди говорят, что в былые времена лабазы Николо-Березовки просто ломились от зерна). Интересный мужик - философ, умница, хозяин, истинный патриот, отец большого семейства - сейчас у него шестеро, но и это, думаю, не предел. Короче, писать про него надо, но все руки никак не дойдут. А жаль (я мысленно ругнула себя, и крепко), ведь это благодаря предпринимателю Валерию Тетереву и "заварилась" березовская "каша". У истоков столь казалось бы неподъемных дел, как, например, возрождение Свято-Никольского храма, создание, скажем, в этих местах историко-культурного комплекса, стоят такие вот талантливые, не любящие "светить" себя одиночки, принимающие на плечи основной груз ответственности. И Тетереву поверили. Поверили Чванову. Идею поддержал сам Президент Башкортостана, и за двенадцать, если не ошибаюсь, лет на этих берегах произошли просто какие-то даже волшебные перемены.
...Необъятных размеров страж порядка машину нашу за мост не пустил, отогнав редакционную "Ниву" куда-то в низину. Поняв, что препираться бесполезно, мы, ежась под холодным душем, изливающимся с небес, пошли к храму, по дороге заглядывая во все импровизированные дворики и лавки - с выпечкой, сувенирами и прочими дарами краснокамской земли. Поразительно, но погода не сумела испортить настроения участникам и организаторам праздника - площадь шумела, кипела, жила, победно конкурируя с природой яркими цветами нарядов артистов из фольклорных коллективов. Я, медленно, с остановками, двигаясь к зданию собора, всегда будящего во мне одну и ту же ассоциацию - огромный океанский корабль со стройными мачтами, высящийся над гладью гавани, - через раз раскланивалась со знакомыми. "Здрасьте! Давненько не были у нас, - слышалось то с одной, то с другой стороны. - Выговор вам за пропуски. Вчера еще надо было приехать. Тетерев качели для детей поставил, мощные, на цепях. Так мы их опробовали, потом устоять на земле не могли - все плывет из под ног".
Со звонницы (а она считается самой высокой на Урале - около 65 метров) уже несутся робкие пока "переговоры" девяти колоколов Свято-Никольского храма. "Щербинин!" - вспомнила я фамилию местного звонаря и решительно направилась к лесенке, ведущей на самый верх. Там, под голубым куполом, и находится продуваемая всеми ветрами площадка, с хозяином которой я тоже познакомилась несколько лет назад. Некогда Василий работал фотокорреспондентом в газете "Камские зори", но однажды, поднявшись на звонницу и совсем рядом, прямо над головой, услышав голос литой тяжелой меди, ощутив силу подчиняющегося тебе большого колокола, резко изменил свою жизнь.
Щербинин возился со своим сложным, не всякому повинующимся "хозяйством", "распевая" голоса и подголоски к предстоящему празднику колокольного звона. А я, тщетно стараясь укрыться от ветра за кирпичной кладкой, наблюдала за ним и размышляла о том, что "педали", которыми пользуется звонарь, и вся "система управления" могучим хором колоколов отдаленно напоминает мне игру на короле инструментов, имею в виду орган. За "бортом" храма-корабля, где-то там, у подножья, плыла не на шутку разбушевавшаяся Кама. Волны ее бились в зеленеющий, кажущийся сверху таким маленьким островок, подле которого сотни лет назад и замедлили свой ход лодьи купцов Строгановых, нашедших на незнакомом берегу икону Николая Чудотворца...
Хорошо. Красиво. Складно. Однако выпить горячего чаю мне явно не помешает. И я почти ползу по узким, ведущим вниз ступенькам и, несмотря на то, что с площади перед собором несутся задорные наигрыши, ищу музейную дверку, за которой добрые люди поят страждущих золотистым горячим напитком и угощают ноздреватым серым хлебом местной выпечки (тоже, кстати, привет гостям от Тетерева), вкуснее которого я не пробовала.
...Время бежит к четырем, и мы засобирались домой, тем более, что дождь все еще моросит и дорога от этого суше не становится. Обнявшись с хозяевами, еще раз взглянув на работы уфимского художника Михаила Кузнецова, выставка которого час назад открылась в музее при храме, проходим мимо установленной под открытым небом сцены, где все еще звучат песни - один за другим выступают фольклорные коллективы из Калтасов, Дюртюлей, Нефтекамска, Агидели, наш ансамбль "Таусень"... Мы идем к машине, приостанавливаясь у растянувшихся вдоль всей дороги лотков с товаром.
- Вы откуда? - вопросительно гляжу на справного усатого дядечку, предлагающего нам изделия из бересты.
- Мы из Воткинского района. Поселок Новый, слыхали про такой? - чувствуя нашу заинтересованность, хозяин достает из большого короба изогнутые рожки и свистульки.
- Так вы из Удмуртии приехали?
- Само собой. В гости к березовцам. На праздник. Кирилюк моя фамилия, Кирилюк Анатолий Павлович. Спасибо вам за поддержку народных ремесел. У нас, коли интересуетесь, тоже свой фольклорный коллектив есть, собираем старинные песни. А ваши хорошо поют, мне нравится.
...Маленький изогнутый рожок лежит теперь у меня на письменном столе. "Гудебный", - сказал про него Анатолий Кирилюк, вручая мне невесомый завиток из бересты. Голосистым, признаюсь я вам, оказался сувенир с праздника Николы Вешнего, поднесешь его к губам, и настроение сразу улучшается.
